Откликаясь на предложение «СМ» ответить на эти три вопроса, я почувствовал, что с моей стороны было бы лицемерием замкнуться на чисто профессиональной теме. Да и не тот я автор, чтобы публика с нетерпением жаждала узнать — что еще такое он создал? Думаю, имя мое многим мало что говорит или вовсе неизвестно. Поэтому пишу обо всем, что по-человечески волнует меня, что является, собственно, контекстом моего творческого бытия.
       Окружающая жизнь, насквозь политизированная, полная непредсказуемости и угрожающих прогнозов, мало способствует сосредоточенности, погруженности в философские и музыкальные идеи. Тот, кто не набрал к сегодняшнему дню достаточного материального и морального капитала, беззащитен перед бурей и натиском вульгарных проблем. И от этого — не спрятаться!
       Тем более трудно сегодня отстоять свое место в жизни и культуре человеку, у которого в паспорте четко значится — «еврей». Трудно сохранить в равновесии внутренний мир при таком напоре чудовищных обвинений, при унизительном пережевывании «еврейского вопроса», при страхе, в конце концов, за судьбу и будущее «породненных лиц» — детей-полукровок. Есть, конечно, панацея, все знают о ней. Но унизительно на 45-м году жизни вынужденно покидать свою страну, вливаться в толпу бегущих...
       Все это вместе не только разрушает творческую волю, но и вообще убивает желание жить.
       В родном нашем Союзе композиторов после бурных выборов и всех демократических преобразований многое по-прежнему представляется мне таинственным и непонятным. Во всяком случае, я, как и в прошлые времена, «невыездной», исполняюсь не чаще одного-двух раз в году и только понаслышке узнаю о каких-то там фестивалях и прочем. Что касается образования внутри Союза разных объединений и ассоциаций, то они, к сожалению, не демонстрируют взаимного уважения и понимания. Скандальная полемика в прессе Эдисона Денисова и композиторов «третьего направления» лишь одно из свидетельств тому. Опять: левые — правые, наши — ваши... Елки-палки какие-то! Сколько можно? Скучно это.
       Ну и все же — о моих сочинениях. Разумеется, я пишу и в этом нахожу единственное спасение. От всего. Из самых дорогих мне произведений последних лет назову «Мотет на 7.12.88 г.» для смешанного хора a cappella и Концерт для кларнета, двенадцати струнных, клавесина и фортепиано.
       Литературная основа мотета — духовные тексты на четырех языках: латинском, церковнославянском, староармянском и иврите. Сочиняя, я испытывал большой подъем и большую радость, несмотря на в целом скорбное содержание этого произведения. Мне доставляло высшее удовольствие работать с различными ладами, сближать их, создавая единый интонационный комплекс. Пусть в иллюзорной форме, мне открылись чувства Единения и Любви, подтвержденные, так сказать, акустически. Увы, не знаю, когда смогу представить мотет на суд слушателей. Он был уже однажды отклонен оргкомитетом фестиваля «Московская осень» по причинам, не относящимся к нотному тексту.
       Концерт для кларнета — совершенно другое по духу сочинение. Кажется, в крайних его частях, в двух «ночных музыках», я сказал все что мог о боли одиночества. Произведение посвящено моему другу — замечательному прозаику Анатолию Гаврилову. Оно вошло в программу «Московской осени — 90», и его премьера для меня была чрезвычайно важна.
       По инициативе Фридриха Липса (чрезвычайно для меня приятной) написал Партиту для баяна в четырех частях. Партита получилась барочная, немецкая. Суть сочинения — во второй части «Also sprach Zaratustra» (жуткий, глумливый танец) и в ее антиподе, третьем разделе «Choral» (очень тихая и очень медленная музыка).
       Надеюсь, мне удалось выразить и смех, и боль, заложенные в поэзии Дмитрия Александровича Пригова, на чьи стихи написана моя вокальная тетрадь «Слезы геральдической души» для голоса, художественного свиста и фортепиано. Пригов, мне кажется, поэт, который сумел оплакать нашу советскую жизнь в самых смешных, даже глумливых стихах. Чего стоит только его цикл стихов о Милицанере!
       Скажу еще о своей работе в кино. Это музыка к кинофильму «Дамский портной» (по одноименной пьесе А. Борщаговского). Действие его разворачивается в одну ночь, в одном доме, накануне расстрела в Бабьем Яре. Герои этой ленты — евреи, русские, которых судьба без разбору бросает на плаху войны. И хотя место музыки в картине достаточно скромное, эта работа стала для меня серьезным творческим событием. Тем более, что она дала мне возможность общения с очень мощными актерами: Иннокентием Смоктуновским, Татьяной Васильевой. Думаю, к моменту публикации моих ответов фильм уже выйдет на экраны.
       Планы на будущее не простираются далеко. Сейчас хотел бы ответить на два предложения, поступивших от прекрасных музыкантов — Владимира Тонхи и Фридриха Липса. Потому в моих замыслах поминальная молитва «Изкойр» для виолончели solo и пьеса для баяна и виолончели. Если Бог даст мне написать это хорошо и в срок, я буду счастлив...
       Еще одна отдушина в моей жизни — это клуб «Творческие встречи на Кузнецком» в Доме художников. Клуб функционирует здесь уже три сезона. Каждый раз, когда я вижу в зале людей самых разных профессий — от педагогов консерватории, музыкальных критиков до инженеров-«технарей», для которых стало потребностью слушать серьезную музыку, общаться на этой почве с композиторами и друг с другом, — так вот, каждый раз, когда вижу это, я думаю, что, может, еще не все пропало и конвертируемый рубль не есть высшая цель наших стремлений?!
       В конце этих строк мне остается поблагодарить журнал за предоставленную возможность высказаться, отвести душу...

Сергей Беринский