Сегодня музыка Альфреда Шнитке обрел всемирную известность, исполнения его сочинений собирают огромную аудиторию, новых произведений в нетерпением ждут известнейшие исполнители. Все это не капризы моды, причины тут глубочайшие. В музыке Шнитке мы услышали свой голос, голос нашего времени, голос жизни, доставшейся на нашу долю - трагической и прекрасной, пошло-обыденной и высокой...
Альфред Гарриевич Шнитке родился 24 ноября 1934 года в городе Энгельсе (тогдашняя Республика Немцев Поволжья). Композиторское образование получил в Московской консерватории (1953-1958) и в аспирантуре при ней (1958-1961). До 1972 года там же преподавал в классе инструментовки и чтения партитур. Много работал в кино и драматическом театре (автор музыки к шестидесяти фильмам). Заслуженный деятель искусств РСФСР (1987), лауреат Государственной премии РСФСР (1986), член Западноберлинской Академии Искусств (1981), член-корреспондент Баварской Академии Изящных Искусств (1986), член-корреспондент Берлинской (ГДР) Академии Искусств (1986).
Творческий процесс у Шнитке всегда был очень интенсивным. Каталог его произведений включает в себя около семидесяти названий, не считая ранних произведений и прикладной музыки. Редкая продуктивность сочетается с постоянным обновлением художественной манеры. Стиль композитора подобен сверхчувствительному барометру, отражающему духовную ситуацию современного мира и человека в мире. Так, в сочинениях Шнитке рубежа 60-70-х годов очень сильна публицистическая острота, документальная достоверность - Первая симфония, например, воспринимается как звуковой срез кричащих противоречий действительности, как пестрая мозаика современного мира. Позднее в музыку Шнитке пришла проникновенная лирика, вслушивание в созерцание, острота контрастов как бы ушла на глубину, не исчезнув, она приобрела новые черты, новый облик...
Шнитке работает практически во всех музыкальных жанрах. Однако явное предпочтение он высказывает крупным инструментальным композициям, симфониям и, в особенности, концертам. Концерт для Шнитке - истинный жанр-корифей. Концерты в трактовке композитора, по сути, представляют собой симфонии с солирующим инструментом и по драматургической, концепционной весомости не уступают собственно симфоническим произведениям. Не случайно и взаимопроникновение этих двух жанров, наиболее конкретный вид принявшее в последнем по времени крупном сочинении Шнитке, имеющим двойное имя: Пятая симфония / Четвертый concerto grosso (1988).
Концерты Шнитке - ярко новаторские композиции. Классическое соревнование солиста и оркестра превращается в противостояние, антагонистический конфликт личности и враждебного мира. Отсюда почти театральная конкретность концертов Шнитке - мы вовлечены в ход жизненной драмы, ведущей, как правило, к трагическому концу. Звуковое, материальное осуществление этого конфликта каждый раз иное, иным предстает «сюжет» произведения, по-разному звучит голос «героя». Но есть общее. Так, партия солиста по преимуществу монологична, в ней господствует «речь от первого лица». И не случайно поэтому предпочтение, оказываемое Шнитке струнным инструментам, своеобразным двойникам человеческого голоса. На первом месте здесь скрипка.
Концер для скрипки и камерного оркестра (1978) был написан Шнитке для Олега Кагана. Практически все произведения композитора созданы в расчете на конкретных музыкантов, но не в смысле какого-то социального приспосабливания к особенностям техники, а в более тонком, психологическом. Как говорит сам Шнитке, «я никогда не пишу для определенного исполнителя, и в то же время, безусловно, пишу для него, что происходит как бы бессознательно». Острота столкновения индивидуального и массового подчеркнута в концерте тембровой «расстановкой сил»: солирующей скрипке противостоит «хор» духовых инструментов, живой трепетности монолога - строгие вертикали холодных оркестровых звучаний. Таким сопоставлением начинается концерт. Его открывает каденция солиста, сразу захватывающая слушателя трагедийной экспрессией. Выразительность этого соло имеет явно речевую, вокальную природу, певучее тремолирующее скандирование напоминает об эффектации ритуального плача. Реплики оркестра в первой части пока лишь оттеняют монологи скрипки, но во второй все приходит в движение, искажаясь будто в кривом зеркале. Напряжение нарастает волнами, и на гребне самой высокой возникает генеральная кульминация - коллективная каденция оркестра, хаотическая импровизация, в которой совершенно тонет голос солирующей скрипки. Кажется, что выхода нет - и вдруг два кларнета запевают новую тему, бесхитростно-наивную, как бы явившуюся из другого мира. Это начало финала - самой главной, ключевой части цикла. Здесь солирующая скрипка уже не одна - ее поддерживают еще четыре струнных инструмента, незаметно вступивших на переходе к финалу. В нем царствует скорбь прощания. И вот, после сумрачной молитвы-отпевания голос скрипки, голос герой исчезает в высоком регистре...
С. Савенко