Знаем ли мы музыку наших мастеров? Задумываемся ли об их непростых творческих судьбах?
       Жизнь Мечислава Самуиловича Вайнберга, недавно отметившего 70-летний юбилей, во многом определила характер, круг тем и образов его творчества, вкусы и пристрастия. Он родился 8 декабря 1919 года в Варшаве в семье скрипача и композитора: отец играл в различных еврейских театрах Варшавы, нередко сочинял музыкальное сопровождение спектакля. Так что с детства Вайнберга окружала самая разнообразная музыка и особенно часто - народные еврейские и польские мелодии. В 1939 году он заканчивает Варшавскую консерваторию по классу фортепиано у Ю. Турчньского (кстати, в те же годы там учился Витольд Лютославский). Начавшаяся вторая мировая война заставила юношу эмигрировать в СССР. В Минске, в 1041 году, в самый канун Великой Отечественной, он заканчивает Белорусскую консерваторию по классу композиции у В. А. Золотарева. Затем - эвакуация в Ташкент, а в 1943 году - Москва. К этому времени относится знакомство Вайнберга с Шостаковичем. До самой смерти Дмитрия Дмитриевича их связывали добрые, сердечные отношения.
       «Мы, участники войны, очень медленно отряхиваем ее прах со своих ног, угли пожара по сей день жгут наши сердца... Помимо мозговой, умственной памяти, война глубоко осела в памяти эмоциональной», - слова Василия Быкова как нельзя лучше отражают суть жизненной и творческой позиции М. Вайнберга.
       Имеет ли право человечество забыть все те ужасы, которые произошли в годы фашизма? - эта мысль стала импульсом к созданию многих его произведений. Одно из лучших - опера «Пассажирка», написанная по одноименной повести польской писательницы Зофьи Посмыш.
       ...На борту океанского лайнера находится дипломат из ФРГ Вальтер, его жена Лиза и некая женщина - Пассажирка. Как выясняется, Лиза была надзирательницей в Освенциме и Пассажирка напоминает ей одну из узниц. Действие основано на чередовании эпизодов, происходящих на корабле и в концлагере. Поставив эпиграфом к опере слова Поля Элюара о гибели миллионов людей - «Если заглохнет эхо их голосов, то мы погибнем», - Вайнберг присоединяет к ним свое слово музыканта. Насколько это удалось композитору, можно судить по высказыванию Д. Шостаковича: «Я слушаю «Пассажирку» в исполнении Мечислава Самуиловича Вайнберга в третий раз. Снова потрясен, впечатление идет крещендо...»
       Спустя три года появляется опера «Мадонна и солдат». Вновь импульсом становится военная литература - повесть В. Богомолова. В нежных лирических тонах рисует композитор историю любви русского солдата Сани Защипина и польской девушки Стаси. Не случайно в оперу введены рассказ о «Сикстинской мадонне» и стихи Есенина - символы красоты, возвышенности, человечности.
       Мысль о войне, ее жестокости и трагические картины возвращаются и в симфониях композитора - Шестой, Восьмой, Девятой, отчасти Пятнадцатой. Семнадцатая, Восемнадцатая, Девятнадцатая образовали цикл «Преступив войны порог». Это лирико-философское осмысление давно прошедших событий. Семнадцатая («Память») и Девятнадцатая («Светлый май») симфонии инструментальные, с характерным, чисто симфоническим сопоставлением рельефных образов, с большой ролью лирического начала. В Восемнадцатой композитор обращается к слову - он использует здесь стихи Твардовского «Война - жестче нету слова» - дали название всей симфонии.
       И еще один аспект - пожалуй, самый горький: война и дети. Рассказ о чудовищном преступлении фашизма - истреблении детей - составляет содержание шестой части Шестой симфонии. Щемящее чувство жалости рождает музыка второй («Дети окраины») и шестой частей («Урок») Восьмой симфонии. Детям посвящены также вокальный цикл Вайнберга «Баюкая ребенка» на стихи Г. Мистраль, третья часть Пятнадцатой симфонии («К девочке»).
       Нельзя не вспомнить и музыку Вайнберга к известным «военным» кинолентам - «Летят журавли» М. Калатозова и «Последние залпы» Л. Саакова - такую проникновенную, тонкую и очень важную в драматургии фильмов.
       Творчество Вайнберга развивается плавно, без «скачков» и зримых стилистических метаморфоз. Его музыка тесно связана с богатейшими традициями классики. На формирование его творческой индивидуальности большое влияние оказала личность Шостаковича. «Сочинения Д. Д. Шостаковича являются для меня школой во всех разнообразных аспектах композиторского ремесла. Я всегда испытываю гордость, когда в беседах, выступлениях, в печати меня называют учеником Шостаковича, хотя у него ни одного урока я не взял, а только регулярно, начиная с Первой симфонии, показывал в домашних условиях все мои заопусированные сочинения», - писал в свое время Вайнберг. Сам Шостакович относился к своему младшему современнику с большой симпатией: Я высоко ценю творчество М. Вайнберга, композитора большого и самобытного таланта, яркой индивидуальности».
       Важно сказать, что это влияние (так же как и воздействие Прокофьева, отчасти Бартока) отнюдь не затушевывает индивидуальность композитора. Это заметно уже при знакомстве с его ранними сочинениями. Самобытность дарования художника обнаруживается все более ясно с начала 60-х годов. Заметнее проступают такие черты, как неординарность трактовки традиционных форм, доминирование лирического и лирико-медитативного склада.
       Говоря о музыке Вайнберга, нельзя не коснуться и такого вопроса, как «композитор и фольклор». Для Вайнберга фольклор - один из важнейших источников творчества, но претворяет он его чаще всего опосредованно. В 50-е годы он создает, как и многие другое советские авторы в тот период, ряд разнохарактерных сюит и рапсодий на народные темы. Это Рапсодия на молдавские темы (1949), Польские напевы (1950), Рапсодия на славянские темы (1950), Молдавская рапсодия для скрипки и симфонического оркестра (первая ред. 1949, вторая ред. 1950). Особенно важны в стиле композитора элементы русского, еврейского, польского фольклора. От русского народного творчества идут такие черты, как песенность тематизма, диатонические лады, метрическая и ритмическая свобода, вариантно-вариационные принципы развития.
       Еврейский фольклор стал основой цикла «Еврейских песен», op. 18 на слова И. Переца (перевод Н. Кончаловской). Созданные в 1943 году, они во многом предвосхитили выдающийся цикл Шостаковича «Из еврейской народной поэзии» (1947-1948). Как известно, цикл Шостаковича написан на народные тексты, и нетрудно заметить, что стихи И. Переца очень близки народной поэзии. На музыкальный язык обоих произведений большое влияние оказало искусство Малера: можно вспомнить, например, глубоко трагические «Плач об умершем младенце» и «Колыбельную» Шостаковича и «Горе» Вайнберга. Однако в цикле Вайнберга все-таки больше светлых образов мажорного колорита.
       С еврейским фольклором связана и опера «Поздравляем!» (1975-1982), созданная по одноименной пьесе Шолом-Алейхема. Комедия писателя привлекла композитора прежде всего своим особым юмором, в котором заложена большая печаль и сочувствие к простым людям. Нередко эти люди смешны, но такими их сделала убогая и бесправная жизнь. Вайнберг бережно сохранил в своей музыке этот тонкий юмор, пронизанный грустью.
       Одна из самых сильных страниц оперы - конец I акта. Он воспринимается как авторское послесловие, в котором композитор выразил свою любовь к великому писателю. Здесь Вайнберг использовал «Надпись для памятника на моей могиле» самого Шолом-Алейхема.

       «Здесь погребен простой еврей, он был писатель из народа.
       Всю жизнь писал он для людей простого звания и рода.
       Он на смех поднимал, честил, язвил насмешкой мир великий,
       Но мир, однако, не тужил, а он век прожил горемыкой.
       И в час, когда все от души смеялись, позабыв печали,
       Он плакал, видит Бог, в тиши тайком, чтоб люди не видали».

       Среди последних сочинений М. Вайнберга - две камерные симфонии.
       Первая - для струнного оркестра появилась в 1986 году. Это четырехчастный цикл, внешне как будто следующий за образцами венского классического симфонизма. Музыка увлекает слушателя с первых же тактов: легкая, изящная, светлая по колориту. Стремительный бег скрипок в конце построений заканчивается подчеркнуто «серьезной» каденцией почти в духе Гайдна - за этим стоит мягкая, несколько ироничная улыбка композитора XX века. Начальное аллегро перекликается с финалом: та же жизнерадостность, скерцозность, некоторая дансантность тематизма. В средних частях настроение иное: печаль, задумчивость, интонационная напряженность Анданте и камерное, «засурдиненное» Аллегретто с его почти романтическими интонациями.
       Вторая симфония (в ней к струнному оркестру добавлены литавры) - более сложная по содержанию и языку, в ней значительную роль играют драматические моменты. Ирония и улыбка уступили место взволнованному, напряженному высказыванию - особенно в крайних частях, более темным звуковым краскам.
       Две камерные симфонии, несомненно, лучшие сочинения последних лет, с удивительной гармоничностью выявили самую суть творческой индивидуальности композитора. Ее можно обозначить словами: цельность и человечность.
       Форма классического симфонического цикла, к которой почти с подчеркнутой последовательностью обращается в них Вайнберг, - в данном случае отнюдь не признак академизма. Осмелюсь утверждать, что она выступает здесь как некий символ - красоты мира, чистых искренних чувств, мудрого жизненного знания, которые существуют, дышат даже во времена смятения, жестокости и раздора. Как нужен нам сейчас этот негромкий голос веры и доброты!
       И еще одно: в век «отрыва» серьезной музыки от широкой публики ясность, отточенность в лучшем смысле - традиционность языка, на котором эта музыка говорит о глубоком, значительном, сокровенном, поможет всякому, даже не подготовленному слушателю, прикоснуться к настоящему искусству.
       Новые сочинения Вайнберга появляются в программах едва ли не всех фестивалей «Московская осень» (вот и на последнем - одиннадцатом - состоялась премьера Двадцатой симфонии). Но можно ли считать судьбу сочинений композитора счастливой? Ведь большинство из них исполнялось лишь однажды. А как обстоят дела с театральными партитурами? «Мадонна и солдат» была поставлена в Ленинградском Малом театре оперы и балета к 30-летию победы в Великой Отечественной войне, «Любовь д'Артаньяна» - в 70-е годы в музыкальном театре им. Станиславского и Немеровича-Данченко, «Поздравляем!» - в начале 80-х годов в Московском камерном музыкальном театре под руководством Б. Покровского, сейчас этот театр обратился к опере композитора «Идиот». Но в последнее время оперы Вайнберга практически не идут на наших театральных сценах, а премьера «Портрета» (по одноименной повести Гоголя) вообще состоялась в Чехословакии в Государственном театре им. Яначека в Брно, который пользуется репутацией активного пропагандиста современной музыки, в том числе и советской.
       Человек чрезвычайно скромный, Вайнберг далек от пропаганды собственного творчества. Его трудно «Разговорить» по поводу того или иного сочинения или нового замысла. Всегда охотно помогающий в уточнении каких-то информативных деталей, «добывании» партитур или записи своих опусов, любезный и добрый в чисто человеческом общении, Мечислав Самуилович в беседах о своем творчестве предстает весьма «закрытым» и немногословным. Его чувства и мысли - в его музыке, а она требует сосредоточенной работы мысли, рассчитана на пристальное внимание, «вслушивание». Быть может, к творчеству Вайнберга можно отнести известные слова Ф. Листа: «Есть музыка... которая требует, чтобы мы к ней шли».

Ф. КОГАН