...Будучи одним из крупнейших русских композиторов, Гречанинов является едва ли не величайшим в области церковной музыки. Уже одно это обстоятельство (если б не было иных) могло бы послужить признаком его глубокой религиозности и пламенной любви к родному православию. Но вместе с тем, Гречанинов всю свою жизнь упорно сторонился «изоляционизма» в вопросах веры. Он никогда не был религиозным провинциалом. Не остался он потому и узким религиозным композитором. (...) Ощущение Гречаниновым некоторой ограничивающей связанности в пределах однотипного религиозного ритуала, зародившееся, очевидно, еще в ранние годы композитора, и стимулировало его постоянно к расширению методов и областей музыкально-религиозного выявления... Напомним вкратце, что указанное расширение выразилось сначала во введении Гречаниновым инструментального сопровождения в некоторые его православные сочинения; затем - в создании целого ряда произведений для латинской церкви; наконец - в использовании им оригинального древнееврейского текста для двух библейских псалмов применительно к современному синагогальному богослужению.
       За счет того же влечения Гречанинова к расширению форм религиозной экспрессии - и притом уже вне пределов чисто церковного обихода - следует бесспорно отнести и создание им оперы-легенды «Сестра Беатриса» на текст одноименной мистерии Метерлинка. Помимо своего содержательного сценического замысла последняя привлекала композитора, по его словам, «проникающей всю легенду идеей всепрощения». Как типично это для человека, внутренне тяготеющего к духовному интернационализму. Как идеально гармонирует оно с перечисленными выше творческими деяниями Гречанинова, с его готовностью писать музыку для «взыскующего» ее в храме своем! Не свидетельствуют ли все эти черты композитора об искреннем искании им ценностей неувядающих, общечеловеческих, тех, что еще издревле зрел в своих видениях ветхозаветный Исайя, когда пророчествовал о едином «доме молитвы для всех народов»?

Иосиф Яссер. «Вселенская месса» Гречанинова.
«Новое русское слово», Нью-Йорк, 1942, 25 февраля