С моей точки зрения, «Московская осень» важна прежде всего для композиторов Москвы. Ведь именно на этом фестивале большинство авторов имеют единственную возможность услышать свою симфоническую и камерную музыку. Как мне кажется, «Московская осень» не должна быть фестивалем в общепринятом значении этого слова. «Фестиваль» подразумевает показ самого лучшего, но кто определит, что является самым лучшим, самым достойным, если музыка еще не исполнялась? Какую авторитетную комиссию мы ни создадим, только время может дать настоящую оценку. Наш фестиваль - это не праздник шедевров, а показ того, что сделано за последний год, два, три. И если сказать, что фестиваль делается для композиторов, то это правильно и ничего плохого в этом нет.
       Одиннадцатая «Московская осень» отличалась от предыдущих ровностью программ, но, пожалуй, не было произведений-шедевров, которые стали бы событием не только фестиваля, но и года, сезона (правда, я не был на исполнении симфоний Эшпая, Сидельникова). Были концерты, целиком составленные из очень интересных сочинений, например, тот где исполнялись произведения для ансамбля ударных инструментов (15 ноября). Мне совершенно непонятна негативная оценка, которую дала этому концерту «Московская правда».
       Из сочинений, прозвучавших в камерных концертах, хотелось отметить Фортепианный концерт Е. Фирсовой, Симфонию, № 3 Е. Подгайца, «Три пастуха» Р. Щедрина и «Пьесу для детского голоса и ансамбля» А. Вустина. Среди симфонических программ, которые я слышал, я бы выделил концерт 17 ноября (сочинения И. Кефалиди, Д. Смирнова, Г. Дмитриева и Русская увертюра С. Прокофьева).
       Необычайно важно, что на фестивале звучали неизвестные произведения как классиков, так и композиторов, «классиками» не являющихся. Скрипичный концерт Н. Рославца показал нам линию в русско-советской музыке, которую мы совсем не знали. Линию, идущую, как мне кажется, от Скрябина среднего периода и Стравинского периода «Жар птицы» и «Фавна и пастушки».Одной из кульминаций фестиваля стало исполнение Симфонии Нектариоса Чаргейшвили, талантливого, безвременно погибшего композитора. К сожалению, несмотря на то, что массовые жанры в этом году были выведены в отдельный фестиваль, на нынешней «Московской осени» было много параллельных концертов. Из-за такой «накладки» я не смог услышать «Героя» Мосолова, но сошлюсь на мнение коллег - эта опера тоже стала событием фестиваля. Считаю совершенно правильным включение в программу фестиваля таких редко звучащих сочинений, как Русская увертюра С. Прокофьева и Двадцать шестая симфония Мясковского.
       Достаточно высок был и исполнительский уровень XI «Московской осени». Конечно, хотелось бы видеть в афишах фестиваля больше известных имен, но ведь именитые исполнители будут разучивать лишь такие произведения, которые в дальнейшем могут войти в репертуар. Мы сейчас живем в такое время, когда большинство произведений исполняется только один раз. Даже такие яркие события предыдущих фестивалей, как Третья симфония А. Шнитке, «Час души» С. Губайдулиной, Концерт для флейты и гобоя Э. Денисова, Скрипичный концерт Ю. Буцко, Симфония А. Головина, не обрели постоянной концертной жизни.
       О слушателях. На сегодняшний день ситуация такова, что публика не ходит на концерты современной музыки. Во многом в силу того, что современная музыка дискредитировалась в течение многих десятилетий и продолжает дискредитироваться сейчас. Делается это зачастую руками самих композиторов. На фестивалях, пленумах, съездах слушателю под видом «лучшего» дают серое. Часто исполняется то, что «надо исполнить». Таким образом, отсутствие публики - это не беда «Московской осени», а беда всей серьезной современной музыки.

Николай Корндорф