Четыре одноактные оперы в постановке трех коллективов и вечер хореографических миниатюр на музыку московских композиторов - таков на редкость весомый вклад Комиссии музыкального театра в программу одиннадцатой «Московской осени». Каждый из театральных вечеров знакомил нас с новыми сочинениями, коллективами, даже жанрами. Вот почему мы решили посвятить им отдельную статью.

       <...>

       ... в помещении Театра-студии киноактера, состоялось знакомство еще с одним, совсем новым оперным театром - «Композитор». «Ввести в орбиту культурной жизни страны сочинения признанных мастеров советской оперы и композиторов, имена которых менее известны; восстановить утерянную в нашем искусстве связь времен, вернуть театру и зрителю, слушателю несправедливо забытые имена и сочинения и одновременно познакомить с новыми молодыми авторами и их произведениями» - к этому стремится, по словам художественного руководителя и главного режиссера Н. И. Кузнецова, коллектив театра.
       Примечательны сочинения, выбранные коллективом для своего дебюта: комическая опера «Медведь» В. Дьяченко по одноименной пьесе-шутке А. П. Чехова (почти двадцать лет пролежала она в портфеле композитора) и опера-фарс «Герой» А. Мосолова (1928, либретто автора) - заполнение еще одного «белого пятна» на карте отечественного музыкального искусства.

       <...>

       ... решение оперы Мосолова ассоциируется с черно-белой графикой. Символика белого и черного цветов, жизни и смерти рассекает сценическое пространство, насыщая его взрывчатой энергией. Опера Мосолова в постановке театра-студии «Композитор» воспринимается как трагифарс, комедия жизни в предощущении неминуемой катастрофы. Фехтовальный турнир - аллегорический образ жизни, скрестившей шпагу со смертью, вечный поединок стихий - становится не просто фоном действия, а его эмоционально-смысловой доминантой. Подобное решение предопределила сама музыка, воспринимающаяся в контексте сегодняшних размышлений о вопросах бытия, а не абсурдно-анедоктическая фабула либретто. «Скепсис по поводу алогической нелепости выведенного в опере законсервированного в себе мирка» (И. Барсова) получает в сценическом решении нравственно-философское осмысление. Средствами режиссуры выявляется серьезный, не лишенный трагизма подтекст сочинения. Однако главная роль при этом принадлежит оркестру, который подчеркивает напряженность столкновения полярных стихий и атмосферу лихорадочного возбуждения, пронизывающего оперу. Напрашивается ассоциация с «Игроком» С. Прокофьева, с его открыто экспрессивной выразительностью каждого звучащего момента. В опере Мосолова все непредсказуемо: контрастные перипетии сюжета определяются сквозным симфоническим развертыванием музыкального материала, сконцентрированного вокруг своеобразного тематического ядра. Основу его составляет драматический, ритмически заостренный мотив-возглас, многократно обыгрываемый в разных ситуациях. Патетика и тревога пронизывают и аффектированные, взвинченные высказывания героев, подчиняя их единому лихорадочно-исступленному темпо-ритму действия.
       Знакомство со столь значительным явлением, как опера Мосолова, мы, в первую очередь, обязаны известному музыковеду И. А. Барсовой, обнаружившей в 1979 году в Вене неизвестную ранее партитуру. Написанная для фестиваля камерной музыки в Баден-Бадене, она не была поставлена - ни на фестивале, ни позднее.
       Что же касается ее музыкально-сценического воплощения, то <...> опера исполнена по-настоящему профессиоанльно, оркестр (главный дирижер В. Понькин, дирижер Ю. Аверин) и певцы успешно справляются с «подводными рифами» непростого музыкального языка, а главное - работают с истинным увлечением.
       Итак, театральные события «Московской осени» оказались по-настоящему праздничными. Хочется, чтобы столь обнадеживающее начало получило длительное и яркое продолжение, чтобы энтузиазм первых постановок всегда соседствовал с внимательным и одновременно творческим отношением к первоисточнику, с высоким мастерством.

О. ГОРКИНА,
М. ШИНКАРЕВА,
А. БАЕВА